|
«Если вера не рождает милосердия
,
* * * * *
Перекрывая мерное стрекотание кузнечиков, да редкий сонный лай собак, в полдень празднично зазвонили колокола. По улицам села, держась скупой тени деревьев, потянулся к обедне народ… Тем временем у церковной ограды, спасаясь от жары, плескались в огромной луже утки и гуси. Вокруг них то ли из озорства, то ли шалея от полуденного пекла, с лаем метался дворовый пёс. - Бабушка! Бабушка, стой! Федя, оседлав подсолнух, с хворостиной в руках, «подскакал» к церковной калитке, резко осаживая своего «коня». У церковной калитки, хмуря брови от яркого света, а может быть просто от дурного настроения, остановилась старая женщина, в руке – маленький белый узелок в орех величиной. - Чего тебе? - Бабушка, дай, пожалуйста, мне пятачок? - На что тебе он? - На кино, бабуль… Хорошее кино сегодня привезли в клуб. - Шел бы лучше со мной, на службу. Скоро совсем Бога позабудете, «иродово племя». - А кино? - Кино? – Старуха презрительно фыркнула. - Нет у меня денег на всякую ерунду! Федя опасливо попятился прочь от церковной калитки. Тем временем старуха вошла в церковь, Федя – следом, чуть погодя. Он увидел, как, развязав узелок, его бабушка высыпала на медный поднос для пожертвований десяток монет и со свечой в руках растворилась в сумрачном зале в толпе других прихожан. Выйдя на свет, Федя вытер глаза и медленно пошёл к калитке. Старый дед-звонарь, стоявший тем временем у ворот и невольно наблюдавший всю эту сцену, неспешно подошёл к малышу и, прокашлявшись, сказал: - Что, пострелёнок, дала бабка чертей? - Ага, - согласился Федя. – Дала… Звонарь долго рылся в кармане своего латаного пиджака. Наконец, вынул оттуда пятак и, хитро улыбаясь, протянул его Феде. Их взгляды встретились. Блеснув на солнце, пятак упал в маленькую ладошку. Дед, кашлянув в кулак, махнул рукой. - Беги в свою «киношку»! - Спасибо, дедушка! Я, как вырасту, непременно отдам тебе. Дед горько улыбнулся и, отводя глаза, пробормотал: - Чай, я к тому времени помру уже… - Нет, дедушка. Ты хоть и сухонький, но крепкий – поживешь ещё. - Спасибо на добром слове. - Это тебе, дедушка, спасибо. Бормоча что-то насчет денег и счастья, дед-звонарь пошёл вглубь двора. А тем временем Федя, отбросив к церковной ограде «коня» и «саблю», уже нёсся по улице к сельскому клубу, шлёпая босыми ногами по мягкой дорожной пыли. В потной ладошке он крепко сжимал драгоценную монетку. Несколько раз он останавливался, разжимал кулачок и, восторженно улыбаясь, смотрел на ослепительно сиявший в лучах солнца пятак… Мог ли думать тогда старик, что вместе с подаренным им пятаком он обретает бессмертие в памяти маленького вихрастого мальчишки? Едва ли… ***
|